Итак, стойте в свободе, которую даро­вал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства.

В этой части очерка мы кратко рассмотрим возможные патопсихологические последствия влияния на человека двух, казалось бы, различных по происхождению факторов: совет­ской идеологии и телевидения. Их объединяет конечный итог воздействия - формирование зависимого, трусливого, без­ответственного и, вместе с тем, агрессивного человека.

Одно из ужасающих последствий грехопадения - дис­гармония между составляющими человеческого естества, не­когда подчиненных единому смыслу. У современного чело­века, помимо этого, прогрессирует внутридушевный разлад. По всей видимости, это результат воздействия разрушитель­ных информационных технологий, а также полного отсутст­вия духовного контроля над жизнью. 68

Вероятно, каждому приходилось видеть людей, кото­рые, осознавая себя глубоко верующими христианами, и ду­мая, что они служат Богу, совершали поступки, противоре­чащие своему же образу мыслей, при этом умудряясь чувствовать и желать совершенно противоположное своим уму и делам. И все это одновременно! Попытка диалога с такими людьми порой приводит в состояние недоумения: кто перед тобой - один человек или несколько в одном лице?

В одном известном авторам приходе есть группа замечательных старушек, нашедших взаи­мопонимание на почве такого разделения внутри себя. Их отличает сугубо благочестивое поведение в храме, комсомольско-добровольческий энтузиазм в делах прихода и деспотически-тиранические ма­неры в общении со своими близкими да и вообще всеми, кто от них зависит. Их вклад в реставрацию храма столь велик, что они считают себя вправе ру­ководить жизнью прихода, меняя священников по своему желанию. Дошло до того, что расположен­ный в пяти километрах от города храм считается у батюшек "ссылкой".

Феномен "бабок" особенно характерен для нашего вре­мени, поскольку является результатом деятельности на рус­ской земле всевозможных организаций типа "юных ленин­цев", будущих пионеров и "школ коммунизма", где "утопить" своего товарища, несогласного с правым делом, было обыч­ным явлением. Вторжение в личную жизнь считалось чем-то само собой разумеющимся. Воспитавшие вероломных и фа­натичных борцов за светлое будущее организации канули в небытие после празднования 1000-летия Крещения Руси. Но их воспитанники нашли приют в открывающихся по всей стране храмах, сменив комсомольские значки на крестики, "моральные кодексы" на "Добротолюбие", а красные галсту­ки перевязав с шеи на голову.

"Самое страшное наследие большевизма - не в разру­шении храмов и не в охоте за религиозными мыслителями и проповедниками. Произошла замена образа святого, замена идеала праведника. Не лесковские соборяне теперь праведни­ки и образцы жизни, а борцы-диссиденты... От А. Галича и В. Высоцкого, Гинзбурга и В. Осипова усвоен новый эталон праведника. Отныне праведник - тот, кто правильно суме-eт ответить на вопрос: "Сможешь выйти на площадь в назначенный час?" Этот идеал - чист и высок. Но он - другой, не "святорусский". А жизнь Церкви ныне уже оцени­вается по этому критерию. Что делал Патриарх в августе 91-го? А в октябре 93-го? Как приближала Церковь в пресло­вутые "семьдесят лет" "зарю долгожданного дня"? Как смел Солженицын молчать во дни путча? "Народная со­весть" уже не может тихо молиться и каяться в лесу, как это делал прп. Сергий или прп. Серафим. Она должна гре­меть в газетах и на площадях", - с горечью пишет совре­менный апологет. 69

Не стоит забывать о том огромном влиянии, которое оказало на людей семидесятилетнее царство безбожия. Зна­чимые последствия его воздействия на умы и души будут ощущаться еще в третьем и четвертом поколениях, выросших после его падения.

Сегодня многие люди, воспитанные на коммунистиче­ских ценностях и идеалах, активно критикуют такие много­численные современные проблемы, как безнравственность, коммерциализацию, цинизм. При этом они указывают на столь явные положительные черты людей, живших в совет­ское время, как энтузиазм, жертвенность, простоту и многое другое (Особенно ярко это заметно на примере 30-х годов, Великой Оте­чественной войны и послевоенной разрухи). Однако не следует забывать, что социология придает большое значение опыту и влиянию предыдущих поколений на формирование современных взглядов. Следовательно, в наше время мы видим результат длительного воздействия атеистической идеологии на умы и души людей. А люди, ко­торые жили на заре советской власти и победили фашизм, корнями своими уходили в дореволюционное время и худо-бедно, но воспитывались на христианской нравственности.

По сути, тоталитарное государство, созданное в 1917 году, сочетало в себе идолизированную систему власти, вла­девшей сферой распределения благ, аппаратом насилия и тотально контролировавшей идеологию с одной стороны и ог­ромную армию простых людей с рабской психологией - с другой.

Психология вынужденного рабства близка к психоло­гии невротической личности. В обоих случаях в ее основе лежат страхи, которые в большом количестве продуцировал великий и могучий государственный аппарат. Как известно, "раб боится наказания, бессмысленных прихотей хозяина, но больше всего он боится потерять его милость ". 70

Для того чтобы поддерживать и культивировать страхи в умах и обществе в целом, людей постоянно чем-то запуги­вали: физической расправой, психологическим принуждени­ем, ставили в полную зависимость от воли партии, а также создавая и поддерживая образы врага - внешнего и внут­реннего.

Вместе с тем, как указывает И.А. Ильин, для обретения деятельной, творческой веры необходима в том числе и внешняя свобода. "Не свобода делать все, что кому захочет­ся, с тем, чтобы другие люди не смели никому... мешать, но свобода веры, воззрений и убеждений, в которую другие лю­ди не имели бы права вторгаться с насильственными пред­писаниями и запрещениями, иными словами, свобода от не­духовного и противодуховного давления, принуждения и за­прета, от грубой силы, угрозы и преследования" , 71

Можно возразить: а как же быть с мучениками, кото­рые в условиях абсолютной несвободы и грубого физическо­го воздействия исповедовали себя христианами? Но мучени­чество - это сверхъестественный, надмирный акт, дар Бо­жий. Нельзя стать мучеником, не будучи к тому призванным. Не случайно в Заповедях Блаженств, которые многими бого­словами называются ступенями восхождения, 72 мученичество относится к высшим достижениям человеческого духа.

Человек, стоящий на подступах к лестнице блаженств, попав в условия жестокой несвободы, может оказаться изло­манным страхами и не сохранить действенной, преображаю­щей веры в своей душе. Впоследствии эти комплексы он перенесет в приходскую жизнь, демонстрируя зависимое пове­дение, конформизм, нездоровый поиск авторитета.

В те времена целая система работала над сознанием че­ловека с самого его рождения, пытаясь заменить своими ус­тановками христианские ценности, уродливо копируя их по форме. В итоге мы видим несколько поколений людей, не умеющих быть ответственными за свою жизнь, не умеющих жить в условиях свободы выбора, поскольку государство и образование давало, и на работу устраивало, и лечило, если нужно, и подсказывало, как поступать в трудных ситуациях.

Но не только запугивание и внешнее принуждение сыграли свою роль. Усвоение искаженных нравственных и социальных ориентиров сказалось еще более серьезно. Порой легче противостоять принуждению к прямому отречению от своих убеждений, чем выдержать длительное психологиче­ское наступление, в результате которого человек постепенно теряет подлинные ценности, незаметно усваивая противопо­ложные. Недаром народная мудрость гласит: "В Церкви му­чеников много, а преподобных мало". Мотивационное звено человеческого поступка может попасть в гиперзависимость от тотального контроля государства, общественного мнения, экономических и личных связей. Тогда мы будем поступать не как предписывает Евангелие, а как партия велела, как "принято у людей", как выгодно для бизнеса или чтобы тетю Маню не обидеть. А вот Апостол Павел иначе относился к "общественному мнению": "Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди" (1 Кор. 4, 3). Можно предположить, что именно перечисленные выше ры­чаги будут использованы во времена антихриста для склоне­ния воли людей к отречению от Христа. И только к самым стойким будут применены меры грубого, в том числе физи­ческого воздействия.

При рассмотрении различных вопросов психологии, в том числе неврозов, типологий характеров и акцентуаций, а также социологических феноменов в русле православного подхода авторов всегда интересовала проблема восприятия времени отдельной личностью или группой людей. Ранее мы уже писали о некоторых аспектах психологии и философии времени. Теперь скажем о различии понимания времени православным сознанием и в коммунистической идеологии.

Православная Церковь учит жить сегодняшним днем, воспринимая каждый миг, каждый час как дар Божий. 73 Фак­тически это означает запретить уму блуждания по времени, умирить жизнь, "угомониться". Это значит быть довольным своим внешним положением, стремиться к улучшению сво­его внутреннего положения путем приобретения христиан­ских добродетелей.

Вопреки этому, сознание советского человека напоми­нало загнанную лошадь: "Нужно окончить школу... Когда я поступлю в институт... Вот выйду на пенсию..." Светлое завтра, его напряженное, невротическое ожидание стало своеобразной карикатурой на чаяние Царствия Небесного, присущее христианам. Но отличие этих понятий очень глу­бокое. "Царствие Божие внутри вас" (Лк. 17, 21), - говорит Христос, а не в конкретном историческом пространстве и времени. Христианин призван "не заботиться о завтрашнем дне" (см. Мф. 6, 34). Нелишне будет вспомнить и слова Апо­стола Иакова: "Теперь послушайте вы, говорящие: "сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль"; вы, ко­торые не знаете, что случится завтра: ибо что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исче­зающий. Вместо того чтобы вам говорить: "если угодно бу­дет Господу и живы будем, то сделаем то или другое" (Иак. 4, 13-15).

Невротизированные подобным образом личности со­вмещают в себе противоречивые чувства: тягу к общению, поиск единомышленников, защитников и одновременно боязнь людей, скрытую вражду, страх перед ответственностью за самого себя, тем более за других.

"Запрет и принуждение, угроза и страх могут выну­дить у человека только лицемерную "любовь" и лицемерную "веру"; а эти вынужденные, показные, неискренние проявле­ния скрывают за собою или прямое лукавство, или же испу­ганное, мертвеющее сердце..." 74 Подобных людей много се­годня в храмах. Тот, кто искренне ждет исцеления, получает его. Другие продолжают жить со своими страхами, перенося их в приходскую жизнь, не изменяясь внутренне.

Теперь немного о роли телевидения в жизни церковно­го человека. Даже поверхностный взгляд на проблему позво­ляет утверждать, что человеком в современном обществе ру­ководят не нравственный закон или любовь и даже не пре­словутый здравый смысл, а феномены, относящиеся к психо­логии толпы, такие, как групповая внушаемость, высокий авторитет средств массовой информации, "стадный ин­стинкт" (быть как все), поиск харизматического лидера, спо­собного решить все проблемы. Телевизор в этой игре в жизнь исполняет роль шамана первобытного племени, способного ввергать своих соплеменников в транс, давая им целевые ус­тановки. Толпа же сама ищет трансовых состояний (Поверьте, все наши мысли на этот счет - не телефобия, за теле­видением мы признаем некоторые положительные моменты. Ска­занное неоспоримо подтвержено психологической наукой. Так, об этом много пишет проф. Л. Гримак).

Авторам приходилось на собственном опыте ощутить гипнотическое влияние телевидения. Со­гласитесь, что, находясь в приемной высокого на­чальства, пребываешь в собранном состоянии, мысленно прокручиваешь все проблемы своей ор­ганизации, окончательно оттачивая изложение во­проса. Православный христианин вдобавок пере­межает всё это короткими молитвами. В приемных для развлечения посетителей обычно работает те­левизор. И стоит только отвлечь внимание от своих мыслей и заинтересоваться телепередачей, как через несколько минут замечаешь, что напряженность ожидания уходит, проблемы меркнут, сознание, пусть едва заметно, но все же затуманивается, а молитва исчезает вовсе.

Выделение эндорфинов, о которых мы говорили выше, особо интенсивно в измененных состояниях сознания. "Более того, некоторые авторы в связи с этим говорят о "естественной очарованности" человека измененными со­стояниями сознания, вследствие чего он научился вызывать их произвольно (галлюциногены, алкоголь, ритмические воз­действия)" 75 Таким образом, телевидение обладает замет­ным трансогенным действием, вызывая повышенную вну­шаемость. Человек входит в "приятные пассивные состоя­ния". 16

Основным психопатологическим фактором телетранса можно считать снижение уровня критичности по отношению к происходящему на экране. Если человек, твердо знающий, что прелюбодеяние - тяжкий грех, преспокойно смотрит по "ящику", как симпатичный ему герой флиртует с дамочками, увлекая их в телепостель, следовательно, он считает это при­емлемой моделью поведения, даже если никогда не поступит так сам. Но к чему засорять свое око? (Мф. 6, 22-23). Не за­будем и о том, что при просмотре телевизора мы загружаем свою память посторонними и отнюдь не безобидными образ­ами, которые непременно всплывут из подсознания в самый ответственный момент, чаще на молитве. Как итог - потеря "чутья" на грех, неправду. Не слишком ли часто в момент духовного выбора из воинов духа мы превращаемся в жалких дезертиров?

Привычка к телевидению также влияет на восприятие времени, поскольку мы начинаем жить в ритме "экранных часов", отличающихся от часов реальных и внутренних.

Привычка христианина к телевизору "ослабляет от­ношения, сокращая, а иногда и устраняя нормальные воз­можности поговорить, пообщаться", 11 а от себя добавим: и помолиться. Мы неосознанно перемещаем наших близких, родных, всех встреченных людей в виртуальный мир, находящийся за стеклом телевизора, привычно принимая роль пассивного зрителя. Это противоречит идеалу христианина, который "для всех должен стать всем " (см. 1 Кор. 9, 22).

Известно, что для людей со скрытыми дефектами пси­хики телегипноз может иметь крайне негативные последст­вия, вызывая вспышки гнева, агрессию и т.п. 78 Да и для "здорового" человека это не проходит даром. Набило оско­мину на самом деле верное утверждение о том, что увеличе­ние числа преступлений, связанных с насилием, особенно среди детей и подростков, напрямую связано с просмотром соответствующих теле- и видеофильмов. У человека, не склонного к внешним проявлениям агрессивности, притупля­ется чувствительность к чужой боли, способность к понима­нию проблем своих ближних. Мы черствеем, сидя у "голубых экранов". Имеет место и процесс формирования у телезрите­ля образа окружающего мира как очень опасного, наполнен­ного страхом и насилием.

В основе неуемного желания некоторых людей созда­вать себе трудности, а потом успешно их преодолевать лежит психологический феномен, который Э.Берн назвал "жаждой конфликтов". 79 Что ж, если тебя столько лет учили бороться, искать, вцепиться и не отпускать, то трудно перестроить свою психологию, даже если умом понимаешь, что "перестройку надо начать с себя" (Сакральная фраза времен горбачевской перестройки). Вот и сочетаются в од­ном человеке диалектически противоположные, (Мы имеем в виду закон единства и борьбы противоположностей.) но единые по сути вещи: "сериальная" ригидность и вязкость мышления и периодически возникающие взрывы агрессивной активно­сти. Мы ввели термин "сериальное мышление", чтобы под­черкнуть еще один мощный фактор, формирующий инвали­дов духовного труда. Желая увеличить количество серий своих мыльных опер, их режиссеры намеренно удлиняют диалоги, делая их малоинформативными и однообразными по смыслу. Едва заметная мелочь жизни вызывает на экране длительные дискуссии. Зародившееся чувство или пережива­ние обсасывается по 5-10 минут экранного времени. Это приучает зрителя к особому, обсессивному (Т.е. мышлению, застревающему на второстепенных деталях.) типу мышления, для которого характерны ригидность, застревание на мело­чах, потеря реальности, когда жизнь может долгое время вращаться вокруг субъективных переживаний. В итоге целая армия любителей сериалов начинает мыслить как акцентуи­рованные личности.

На фоне заторможенных мыслительных процессов на­капливается некая критическая масса отрицательной психи­ческой энергии, требующая выхода наружу через конфликт. Елейное благочестие, постоянные разговоры о "духовных" предметах, пересыпаемые для связки благочестивыми фраза­ми, более напоминающими нарушение Второй заповеди, и в то же время фанатичная агрессивность, направленная на вы­бранные жертвы, - печальная эклектика (Эклектика - неорганичное, чисто внешнее соединение несоеди­нимого.) этих душ.

Что ж, свои представления о Боге часто бывают для че­ловека сильнее евангельского образа Христа. Это ведет к не­правильному взгляду на себя и на окружающих и, в конечном итоге, мешает двигаться по пути к спасению. Человек, как известно, "призван к пути. Путь же возможен лишь при на­личии отстояния исходной точки от цели. Чтобы отпра­виться в путь, я должен знать и ощущать, что здесь и те­перь я не обладаю и в принципе не могу обладать тем, что ждет меня в другом месте, и между "здесь " и "там " ле­жит путь, который должен пройти я ". 80 . Необходимо чет­ко знать направление предстоящего путешествия. Еще перед каждой дорогой необходим "запас тишины" и твердая реши­мость преодолеть все трудности.

И - "побежим покаянием"!

Глава: Психология и психопатология духовного руководства

Христианство преподано с такой оп­ределенностью, что нет оправдания для тех, кто не знает его.

Свт. Игнатий Брянчанинов

Здравствуйте, Максим! Спасибо заинтересный вопрос! С удовольствием на него отвечу.

«Смирение воина и смирение нищего - невероятно разные вещи. Воин ни перед кем не опускает голову, но в то же время он никому не позволяет опускать голову перед ним. Нищий, напротив, падает на колени и шляпой метет пол перед тем, кого считает выше себя. Но тут же требует, чтобы те, кто ниже его, мели пол перед ним.» (Карлос Кастанеда)

РАБСТВО- это состояние человека, при котором вся его жизнедеятельность подчинена и регламентирована внешними и внутренними условностями, от которых он полностью зависим, привязан к ним и является их заложником.

Курение- вредная привычка. Курящий человек раб своей вредной привычки. Человек пристрастился к курению, искусственно создав для себя новую потребность, привязанность, зависимость и привычку. Появилась новая условность. Он стал рабом сигареты, кто-то рабом живота, алкоголя, наркотиков и т.д.

Речь идёт о внутреннем состоянии. Раб ищет свободы во внешнем мире и пытается найти её в ценностях этого мира. Причём, особенностью этих ценностей для него, является их общепризнанность. Раб полностью сосредоточен только на своём выживании и удовольствиях. Наиболее эффективным средством, утверждающим в человеке состояние раба, является превращение его из человека в потребителя. Целью потребителя является его гипертрофированное материальное благополучие и удовольствия. Совсем как в древнем рабовладельческом Риме – «хлеба и зрелищ». Поэтому серая потребительская толпа легко поддаётся управлению. Но человек пребывает в иллюзии, что он свободен. Ещё одна сторона рабской сущности: при встрече со свободными людьми рабы их истово начинают ненавидеть, часто бессознательно.

Только свободный человек занимается саморазвитие, сам ставит перед собой цели в жизни и добивается их реализации без всякогокнута и пряника, давления и пинка извне. Рабом стало называть себя модно, это как некая декларация, снимающая человеком с себя ответственности.Ведь проще сказать:«я-раб своих страстей»,«я-раб этой привычки», и гордиться потом своим мнимым безволием. Рабская психология - это рабство по желанию. И зиждется она на нежелании что-либо менять в своей жизни. Итак, раб зависим, безволен, управляем, ни имеет своего (мнения, желания - они ему навязаны)

Давно все люди стали БОГИ:
Открылись знания, пути
Открылись светлые дороги
И каждый может жизнь пройти…

Но вот беда! Рабом жить легче:
Не думать, верить и просить,
Лежать спокойненько на печке,
Чем страх животный победить…

Рабами были мы когда-то…
А память древняя жива…
На дне души сидит, ребята…
В нас психология РАБА!

(Маргарита Вышенская)

Р.S. Уважаемые клиенты, не забывайте оценивать ответы наших экспертов, которые потратили свое время и свои профессиональные знания, чтобы ответить на ваши вопросы. Отметьте, пожалуйста, лучший ответ ЗВЁЗДОЧКОЙ

Добрый день. Меня заинтересовал ваш ответ "Здравствуйте, Максим! Спасибо заинтересный вопрос! С удовольствием на него отвечу.«Смирение воина и..." на вопрос http://www.. Можно с вами обсудить этот ответ?

Давно навязший в зубах тезис о якобы присущей русскому народу «рабской психологии» на самом деле никакой критики не выдерживает, а исторические предпосылки возникновения этого тезиса как раз ровно обратные – русский народ за многие тысячи лет никто и никогда так и не смог обратить в рабство (русская душа не приемлет рабства всеми своими фибрами), поэтому любой власти в России приходится искусственно поддерживать этот тезис, активно развивая, сохраняя за собой и поддерживая на высоком уровне те или иные методы манипулирования сознанием людей.

Впрочем, и само общество помогает власти поддерживать этот тезис. Ведь парадокс такого беспрецедентного свободолюбия русского народа приводит к тому, что любое поползновение на ограничение его свобод вызывает совершенно неадекватную обратную реакцию - народ погружается в апатию и беспробудное пьянство, а поэты и писатели разражаются такими шедеврами как, например, Пушкин - «К чему стадам дары свободы?», Лермонтов - «Страна господ, страна рабов», Чернышевский - «Жалкая нация рабов. Сверху донизу все рабы».

Общественная мысль начинает осциллировать в унисон, а подавляющее большинство людей - это существа ментально управляемые. И вот уже соответствующим образом сформировано информационное пространство, в котором живут эти люди, и власть начинает управлять не только сознанием, но и поведением этих людей, принявших вышеописанный тезис за истину. Именно поэтому те, кто хочет управлять массами и заставить их следовать своим замыслам, первым делом стремятся захватить под свой контроль СМИ, где господствует ложь и двойная мораль.

Конечно, наиболее стойкая и интеллектуально сильная часть народа способна вырваться из лживого информационного пространства, но таких людей власти всегда стремились либо уничтожать, либо изолировать остальных от их влияния. Конечно в этом есть определенный риск и для власть придержащих, так как подобная политика приводит к деградации нации и снижению эффективности её использования, но как говаривал еще старина Маркс - «при 300% прибыли нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы», а потом хоть трава не расти!

Если и было рабство, то только ментальное

А давайте задумаемся, откуда бы взяться на Руси рабству, если на протяжении всей истории оно фактически отсутствовало. У нас, собственно, никогда рабов не было. Мы их в страну не завозили, пленных в рабов не обращали, другие страны и народы с этой целью не покоряли (и даже многих освобождали от рабства). У нас даже колоний фактически никогда не было и каждый «оккупированный» регион продолжал жить по своим «правилам».

Ну да, у нас часто сетуют на «безобразное крепостничество», которое якобы превратило русский народ навечно в рабов. При социализме, например, с детства дурили голову этим «крепостным правом» (хотя реальное положение вещей со свободами тогда было нисколько не лучше, чем «до революции») и до сих пор некоторые с позволения сказать демократы распространяют заведомо ложную информацию о крепостничестве, как главном источнике российского рабства. А, между тем, крепостное право в России существовало не так уж и долго - в своей самой безобразно-жупельной форме оно сложилось только с 1718-1724 гг. (и, собственно, главным апологетом «безобразного крепостничества» стал Пётр I, который завез его с Запада), а уже в 1861 году оно было ликвидировано и с тех пор после освобождения крестьянства прошло 150 лет!

Кстати, официальная дата хронологии закрепощения крестьян в России, - , - исчисляемая якобы со введения ограничения права перехода крестьян от одного помещика к другому в Юрьев день, - неправомерна, так как Юрьев день был просто днем уплаты крестьянином налогов государству (а когда ему еще было платить, как не после сбора урожая?), после которого крестьянин мог подаваться на все четыре стороны - . Интересно, что узаконение крепостного права введением Юрьева дня историки стали считать с легкой руки Татищева, который за уши притянул такую трактовку только из-за того, что она действительно официально ограничила права крестьян на свободу перемещения (хотя это больше напоминало введение института прописки/регистрации, нежели рабство). То есть, относительно небольшое ограничение свобод российскими интеллектуалами тут же было названо «рабством».

Для сравнения, во многих европейских странах, прошедших через крепостничество, последнее существовало значительно дольше и было распространено гораздо шире. Так, например, в той же Германии крепостное право сложилось уже к XV веку, а отменено было в конце XVIII – начале XIX в., то есть существовало как минимум в два раза дольше, чем в России.

Ну а в самых демократических ныне США вообще было натуральное рабство, которое и просуществовало дольше, чем крепостное право в России и было отменено позже.

Причем особо отметим, что в частной собственности у российских помещиков никогда не было и половины от всех крестьян! Большинство крестьян на самом деле были лично свободными и принадлежали либо к категории государственных , либо к категории удельных крестьян. Государственные крестьяне - это большое сословие, образованное из всяких кулаков-однодворцев и прочих хозяйственных мужиков, которые жили на казенных землях и платили только налоги в пользу государства, но они всегда считались лично свободными. В 1886 г. они получили право полной собственности на землю за выкуп. А удельные крестьяне - это, в принципе, формально зависимое сословие, но оно принадлежало императорской семье, а значит тоже находилось в государственном управлении. Они проживали на так называемых удельных землях и платили налоги в основном в форме оброка. В 1863 г. (чуть позже крестьянской реформы 1861 г.) они тоже получили свою землю в собственность, а формальную личную свободу им давали за обязательный выкуп части удельных земель.

Более того, на бо льшей части территории России крепостного права вообще никогда не было: во всех сибирских, азиатских и дальневосточных губерниях и областях, в казачьих областях, на Северном Кавказе, на самом Кавказе, в Закавказье, в Финляндии и на Аляске. И, кстати, большая проблема у властей России была с так называемыми «беглыми» крестьянами, которые отказываясь подчиняться помещикам, валили с родных мест на свободные от крепостного права территории. И таких свободолюбивых граждан всегда было очень много, что заставляло власть в XVI-XVII вв. увеличивать сроки розыска беглых крестьян сначала до 5, а потом и до 15 лет, что тоже является косвенным свидетельством свободолюбия русских.

Интересна в этом смысле позиция некоторых крестьян, которые, возможно, и воспринимали власть сквозь призму ее официального «освещения в СМИ», то есть формировали свои убеждения и позиционирование в обществе в соответствии с официальной доктриной, но они были вполне довольны своим крепостным положением, поскольку не мыслили себе иной жизни и не представляли, как вообще можно существовать по-другому. И никакие интеллектуалы, писатели и поэты не могли их убедить в том, что они рабы (чувствовали бы себя ущемленными - сбежали бы). Ведь по большому счету родина для человека - это то место, где, где он может жить по своему пониманию справедливости и по законам, соответствующим его ценностям. Ну вот такие это были люди и такое у них было понимание «свободы», но выводить из этого факта обобщенный тезис «рабской психологии», присущей всему русскому народу,- по меньшей мере странно. Поэтому, скажем, в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» обвинения поэта справедливы только для сельского старосты Глеба, который утаивал от своих крестьян известие о раскрепощении и таким образом оставлял восемь тысяч человек в кабале помимо их воли. Но ведь из одного этого факта поэт делает выводы обо всем русском менталитете, что в корне неверно. Таким образом, по сути единственное «обвинение», которое можно предъявить русским, - не фактическое, а ментальное рабство, - оказывается «сфабрикованным».

Да и в конце-то концов все государства - это ментально-рабовладельческие структуры, принуждающие людей проживающих на территории этих государств отдавать значительную часть продукта своего труда при помощи манипуляций сознанием и ментально-рабовладельческой экономической модели социума. Манипуляция сознанием подменяет естественные понятия и убеждения человека таким образом, что он, по сути находясь в полной зависимости от государства, считает себя свободным человеком, несмотря на свое подчиненно-ограниченное положение в действительности. А уж чем это достигается - дело десятое: введением ли каких-то социально-экономических идеологий, на основе национализма, патриотизма, религиозного единения или при помощи внешних угроз - военной, экономической и т.д.

Отсутствие сакральной власти и божественного подчинения

В России ни власть, ни религия, в отличие от абсолютного большинства других стран, фактически никогда не были сакрализованы. Свободная система отношений была и в Киевской Руси, и в Новгороде, и в других частях будущей России по крайней мере до имперских амбиций и построения имперской «вертикали». В военное время призывался на командование князь, а в мирное время «вертикаль» распускалась и правило народное вече. Эта свободная динамичная система называлась русской «соборностью» - умением собираться в минуту опасности и расходиться, когда опасность миновала, чтобы не уподоблять свою жизнь тюрьме и казарме, не искать искусственных «врагов» и не провоцировать новую войну для повышения ЧСВ (Чувства Собственной Важности).

Тема сакральности духовной и светской властей постоянно всплывает у нас, причем не только в религиозных дискуссиях (религиозных мракобесов и монархистов в последнее время хоть отбавляй), но при этом все почему-то забывают про исторические особенности нашего Православия. Ведь в отличие от Западной Европы, где Церковь сформировалась еще до того, как там появились современные государства и имела значительное влияние на светскую власть (то есть, дикие варвары получили церковь как готовый институт, причем не только идеологический, но и экономический) - у нас уже в принципе сформировавшееся государство само учредило Церковь и добровольно передало ей часть функций и собственности. Поэтому наша Православная Церковь всегда была теснее связана с государством, чем западная, но отношения светских и церковных властей были более прагматические. Возможно из-за этого прагматизма в верхах нашим властям так никогда и не удалось сакрализовать власть в глазах народа, хотя такие попытки, как и в любом государстве, на протяжении истории постоянно предпринимались. Однако формальное приятие «помазанников Божьих» так и не вылилось у нас в фактическое поклонение им, как «наместникам Бога на земле». С религией, кстати, та же петрушка - непогрешимых церковнослужителей в русском православии, в отличие от тогоже католичества, никогда не было, нет, и не будет...

«Ответили они Ему: мы семя Авраамово, и никому не были рабами никогда. Как же Ты говоришь: «вы сделаетесь свободными»? Ответил им Иисус: … всякий, делающий грех, есть раб греха». (Ин. 8:33-34)

Начнем с того, что в первоисточниках Христианства отношение к власти изначально было скептическим, о чем, собственно, повествуется в Библии при описании призвания первого царя Саула.

Там сказано, например, что пророк Самуил мудро правил еврейским народом от имени Бога в качестве верховного судьи до преклонных лет, но его сыновья уже погрязли в коррупции. Тогда еврейский народ, не доверившись церковной власти и отвергнув Бога, как своего прямого Правителя и Царя, попросил престарелого пророка поставить над ним светского царя (как у безбожных варварских народов), опасаясь чтобы после смерти пророка не водворилось прежнее бесправие и анархия.

Самуил обратился к Господу за советом и Господь велел поставить такого царя, заметив при этом, что тем самым евреи отвергли божественную власть. Причем Господь велел сразу предупредить глупых евреев, что светский царь будет их нещадно эксплуатировать, отберет у них ослов, рабов, лучшие поля и сады и прочее, да еще и обложит налогом в 10%. Сыновей призовет в армию, а дочерей поставит на кухню кормить себя и своих клерков. В общем, Господь строго предупредил евреев, чтобы ничего хорошего они от царя не ждали и потом не вздумали плакаться Господу, чтобы он их от этого царя освободил - Господь сразу обозначил свою негативную позицию по этому вопросу

То есть в этом смысле в Библии отношение к царской власти отнюдь не сакральное и хотя царя там «помазывают на царство», образом Божим он не является и произвольно меняется (Саула, скажем, вскоре заменили на Давида, которого тоже, в свою очередь «помазали», но не сакрализовали).

А сакрализация светской власти, собственно, исходит из Рима. Когда христианство стало приемлемым для элиты Римской империи - оно переняло часть греко-римской культуры и заговорило языком философов, точнее платоников. То есть, библейские тексты начали переиначивать и трактовать в соответствии с неоплатонической концепцией, и именно по ней, а не по Библии императора Константина, который провозгласил христианство государственным культом, начали считать отражением (земным образом) Бога, а священную римскую империю отражением Царства Божьего на Земле.

Интересно в этом смысле посмотреть, как менялась трактовка библейских текстов на Руси, так как у нас тоже были предприняты попытки сакрализации светской власти практически в полном соответствии с римской концепцией (ибо ничто не ново под Луною).

Возьмем, например, старославянское "Несть бо власть аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть » (Рим. 13,1).

Дословный перевод был бы таким: «Не есть власть, если не от Бога: истинные же власти от Бога установлены быть ». То есть, если власть не от Бога, то это не власть, а иллюзия оной.

Но в современном переводе Священного Писания с церковно-славянского языка (в том числе и синодальном) предлагается следующую редакцию: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога: существующие же власти от Бога установлены » (Рим. 13,1).

Хотя слово «несть» ближе по смыслу переводится как «не есть», а не как «нет» (в Церковно-Славянском словаре у него два значения, но последнее нарушает грамматический и логический строй апостольских поучений); слово «аще» переводится как «если», а не «которая» (можно сравнить с греческим оригиналом «oy gar estin exoysia ei mi apo theoy» или староанглийским переводом Библии Короля Иакова, где также соответствующее словосочетание означает «если не», а вовсе не «которая»); а слово «сущие» переводится как «настоящие» или «истинные», а вовсе не как «существующие» (пример - «сущая правда»). То есть смысл послания совершенно изменен в сторону сакрализации власти.

Возвращаясь к принятию Русью христианства, следует заметить, что в Византийской империи с сакрализацией светской власти всё обстояло чуть сложнее, то есть там светская власть была не такой абсолютно сакрализованной, как в Риме и допускалось несколько интерпретаций: одна точка зрения состояла в том, что «священство выше царства»; другая - о «симфонии» (согласии; греч. – symfonia) названных служений друг с другом в едином церковно-государственном теле (аналогично «союзу» души и тела в одном организме); третья - что оба этих института (в рамках их «симфонии») есть «равновеликие дары Божии»; четвёртая - что цари имеют все архиерейские, за исключением священнодействия, права, что василевсы (греч. vasilevs) – верховные арбитры церковных дел и главы христианского мира. И преобладание какого-либо из названных воззрений (как и позже на Руси) находилось в зависимости от личностей царей и патриархов, а также от исторической и политической обстановки. Например, во времена неколебимости Византийской империи от авторитетных церковных деятелей (святых отцов) звучали первая, вторая и четвёртая точки зрения, в период мусульманского завоевания Востока - скорее вторая и третья, а на закате империи и после её падения - едва ли не исключительно четвёртая».

А с Русью еще сложнее, так как принятое Православие у нас было в полном подчинении византийскому, то есть даже если бы византийский Патриарх был бы наместником Бога на Земле, а Василевс - его отражением в земной власти, то русские священники и князья такого статуса все равно бы не имели (а византийские духовные и светские власти были не ближе русскому народу, чем Господь на небе). То есть, традиции придания сакральности непосредственной светской власти у нас при принятии Христианства не было.

После распада Византийской империи ситуацию пытался изменить Никон, объявив Русь третьим Римом, но при этом он сильно перетянул «одеяло» на себя. То есть, в период так называемого «раскола» между царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном разразилась борьба за то, кто же из них действительно является наместником Бога на земле.

И Никон предпринял попытку установить в России теократическую монархию. Он утверждал, например, что Патриарх - это солнце, а Царь - луна, то есть именно Патриарх является главным наместником Бога, а роль царя - не более чем управляющего при нём (этакого исполнительного директора-распорядителя).

Алексей Михайлович, конечно побежал, позвонил в милицию воспротивился и созвал собор, где разгорелась дискуссия о том, что есть царь. И вроде бы порешили, что царь есть «местник Божий», то есть именно царь является наместником Христа, однако официально это не зафиксировали и долгое время фактически только Патриарх был сакральным властителем на Руси (хотя сам-то Никон из-за этого кончил плохо).

А начало полной десакрализации не только светской, но и церковной властей положил император Петр I, который вообще упразднил патриаршество, потому что помнил о том, во что вылились притязания патриарха Никона и с каким трудом они были ликвидированы светской властью.

Причем своими модернизационными реформами император Петра I привнес в Россию многое из того, что было в то время на Западе, в том числе и секулярные протестантские элементы для обоснования власти. Но этим по существу была разрушена старая формальная третьеримская (никоновская) модель, в которой московское царство трактовалось как образ Царствия Небесного. А элементов теократии с сакрализацией светской власти (или в более узком смысле - цезаропапизма), как в таких протестантских странах как Великобритания, Норвегия, Швеция или Дания, где монарх является главой церкви, Петр I фактически так и не установил. И хотя в период 1721-1917 в России была ситуация, близкая к «слабой» теократии протестантского типа, где Святейший Синод - коллективный орган руководства РПЦ, сменивший патриарха - был подчинён императору, которого в нём представлял светский чиновник - обер-прокурор Святейшего Синода, а Синод издавал постановления «по указу его императорского величества» и с 1797 года в российском законодательстве император даже назывался «главою церкви» и до 1902 считался «крайним судией» духовной коллегии/Синода, а оба эти наименования в православной традиции обычно применяются лишь к Иисусу Христу - реально всё это сопровождалось многочисленными оговорками и фактически не работало.

Напротив, Петр ввел совершенно секулярную по своему происхождению инстанцию - бюрократическое государство, которая вклинилась в старую теократическую систему и по существу начала ломать её. То есть именно с этого периода начинается не только фактическая, но и формальная десакрализация царской власти, которая хотя и завершилась только в 1917 году, но по сути никогда не прерывалась (те же декабристы, например, ничтоже сумняшеся основывали свои притязания на вышеупомянутых библейских текстах «помазания Саула», но в их изначальной трактовке, отрицающей сакрализацию светской власти).

И, наконец, возвращаясь к русскому народу отметим, что в России везде и во все времена власть мягко говоря недолюбливали. В Древнем Риме с его сакральной властью - гордились ею, американцы со своей абсолютно десакрализованной демократией - историю своей власти чтут и обожают, немцы ценят свой «орднунг» (порядок), а вот русские своей власти традиционно чураются. Пожалуй не было в России ни одного царя, президента или генсека, о котором после смерти не начинали бы говорить гадости (даже если боялись сказать о нем плохое при его жизни). То есть, власть в России никогда не признавали, а просто терпели, как чирей на заднице.

Но возможно это оттого, что у русского народа, даже при наличии внешних атрибутов рабства, всегда было очень сильное противодействие рабству внутреннему, принудить к которому гораздо сложнее...

Таким образом, добровольного подчинения кому бы то ни было у русского народа никогда не было, а рабство всегда бывает только добровольным (или обманно-добровольным).

Нет сомнения в том, что мы находимся на пороге третьей мировой войны, поэтому мы написали это произведение под названием «Революция Диалектики».

Времена изменились, и мы начинаем новую Эру в громыхающем величии мысли. Теперь нужна революционная Этика, основанная на революционной Психологии.

Без глубокой Этики лучшие социальные и экономические формулы превратятся в пыль. Индивид не сможет измениться, если он не постарается растворить своё «Я» .

Психологическое рабство разрушает совместную жизнь. Психологически зависеть от кого-нибудь – рабство. Если наш образ мышления, чувств и действий зависит от образа мышления, чувств и действий тех, в окружении которых мы находимся, следовательно, мы порабощены.

Мы постоянно получаем письма от многих людей, которые желают растворить «Я» , но при этом они жалуются на своих жён, детей, братьев, семью, мужей, начальников… Эти люди требуют определённых условий, чтобы растворить «Я» . Они требуют удобств для того, чтобы они начали уничтожать эго . Они требуют превосходного поведения от тех, с кем они общаются.

Самое смешное из всего этого то, что эти бедные люди ищут разные отговорки. Они хотят убежать, покинуть свой дом, свою работу и т.п., якобы для глубокой самореализации.

Бедные люди... Естественно, их обожаемые мучения являются их хозяевами. Эти люди ещё не научились быть свободными, их поведение зависит от поведения других.

Если мы хотим следовать пути целомудрия, но надеемся, что сперва женщина станет целомудренной, то мы уже терпим неудачу. Если мы хотим перестать быть пьяницами, но соглашаемся выпить, когда нам предлагают, потому что мы боимся из-за того, что о нас подумают или что наши друзья на нас рассердятся, то так мы никогда не перестанем быть пьяницами.

Если мы хотим прекратить быть злыми, раздражительными, гневными, но в качестве первоначального условия для этого требуем, чтобы те, кто с нами общается, были с нами милы и спокойны, чтобы они не делали ничего, что нас может раздражать, тогда мы терпим полное поражение, потому что другие - не святые и в любой момент они покончат с нашими благими намерениями.

Если мы хотим растворить «Я» , то нам надо быть свободными. Тот, кто зависит от поведения другого, не сможет растворить «Я» . Наше поведение должно быть собственным и ни от кого не должно зависеть. Наши мысли, чувства и действия должны независимо вытекать изнутри наружу.

Самые худшие трудности предоставляют нам самые лучшие возможности. В прошлом существовали мудрецы, окружённые всеми удобствами, без каких-либо трудностей. Желая уничтожить «Я», этим мудрецам приходилось самим себе создавать трудные ситуации.

В трудных ситуациях у нас есть превосходные возможности изучать свои внутренние и внешние импульсы, свои мысли, чувства, действия, свои реакции, волеизъявления и т.п.

Совместная жизнь - это зеркало во весь рост, в котором мы можем увидеть себя такими, какие мы есть, а не такими, какими кажемся. Совместная жизнь - это замечательно. Если мы очень внимательны, то в каждый момент мы сможем обнаруживать свои самые тайные дефекты. Они проявляются, выскакивают, когда мы меньше всего этого ожидаем.

Мы знаем много людей, которые говорят: «У меня уже нет ярости». Однако на малейшую провокацию они грохочат и сверкают, как гром и молнии. Другие говорят: «Я больше не ревную». Однако хватает одной улыбки их супруги или супруга любому хорошему соседу, чтобы их лица позеленели от ревности.

Люди протестуют из-за трудностей, которые возникают, живя с другими. Они не хотят понять, что именно эти трудности и предоставляют им все возможности, необходимые для растворения «Я» . Жизнь с другими - это прекрасная школа. Книга этой школы состоит из многих томов. Книга этой школы - это «Я» .

Мы должны быть по-настоящему свободны, если действительно хотим растворить «Я» . Тот, кто зависит от поведения других - несвободен. Только тот, кто по-настоящему становится свободным, знает, что такое любовь . Раб не знает, что такое настоящая любовь . Если мы будем рабами того, что думают, чувствуют и делают другие, то мы никогда не узнаем, что такое любовь .

Любовь рождается в нас, когда мы кладём конец психологическому рабству. Нам нужно очень глубоко понять, во всех областях ума, весь этот сложный механизм психологического рабства.

Существует много форм психологического рабства. Если мы на самом деле хотим растворить «Я» , то необходимо изучить все формы психологического рабства.

Психологическое рабство существует не только внутренне, но и внешне. Существует личное, скрытое, секретное рабство, о котором мы даже далеко не подозреваем.

Раб верит, что он любит, в действительности же он боится. Раб не знает, что такое настоящая любовь .

Женщина, которая боится своего мужа, верит, что она его обожает, когда в действительности она его просто боится. Муж, который боится свою жену, верит, что он её любит, хотя в действительности он просто её боится. Он может бояться, что она уйдёт к другому или что её характер станет невыносимым, или что она откажет ему в постели и т.п.

Работник, который боится своего начальника, верит, что он его любит, что он его уважает, что он заботится о его интересах и т.п. Ни один психологический раб не представляет, что такое любовь . Психологическое рабство не совместимо с любовью .

Есть два вида поведения: первое исходит извне и идёт внутрь, второе исходит изнутри и идёт наружу. Первое есть результат психологического рабства и вызвано реакцией. Например, нас бьют - и мы бьём, нас оскорбляют - и мы отвечаем оскорблением. Самое лучшее поведение - это второе поведение, поведение человека, который больше не является рабом, человека, который больше не имеет ничего общего с мышлением, чувствами и действиями других. Такой вид поведения независим. Это правильное и справедливое поведение. Если нас бьют, мы отвечаем благословением. Если нас оскорбляют, мы молчим. Если хотят нас напоить, мы не пьём, хотя наши друзья и обидятся.

Теперь наши читатели поймут, почему психологическая свобода приносит то, что называется любовь .